А если серьезно, то ровно 108 лет назад С.Н. Трубецкой писал: «С Татьяниным днем связано прошлое и настоящее просвещения, в котором мы видим залог лучшего будущего». И хотя после 1917 года праздник всех студентов пытались задвинуть, вводили другие красные дни календаря, они как-то не прижились. Татьянин день отмечают и сегодня.

      Дарю тебе университет

      Почему же святая Татиана стала покровительницей веселого студенческого племени? Знаменитый русский историк Карамзин в «Истории государства Российского» объясняет это так: «В этот день в 1755 г. императрица Елизавета Петровна подписала указ об открытии в Москве первого российского университета. Отцом оного был фаворит Елизаветы 28-летний красавец генерал Иван Шувалов. Основание университета стало подарком не только России, но и горячо любимой матушке Шувалова – Татьяне Петровне. «Сказывают, что Шувалов нарочно выбрал этот день для поднесения государыне проекта; 12 генваря, на память св. великомученицы Татьяны, была именинница мать его: он хотел обрадовать ее новым назначением своим в должность куратора русского университета». «Дарю тебе университет», – произнес он ставшую позднее крылатой фразу. Кстати, имя Татьяна в переводе с греческого означает «учредительница, устроительница».

      Свободу преподам и студиозам!

      В шестидесятые-семидесятые годы XIX века Татьянин день становится неофициальным праздником не только студентов, но и выпускников. В этот день преподаватели и молодежь, знаменитости и обычные люди – все были равны. Рассказывали, как тот же историк Ключевский исполнял юмористические куплеты, а знаменитый адвокат Плевако выступал с импровизациями на тему по заказу публики. И каждому в этот единственный день в году было приятно ощущать свою принадлежность к большому кругу людей, связанных общими воспоминаниями, общим духом.

      С наибольшим размахом Татьянин день отмечался в Московском университете в 1890-1910-е годы, и к этому времени как раз и относятся самые яркие рассказы о нем. Празднование делилось на две части: первую – официальную и вторую – неофициальную, которую вспоминают гораздо чаще, чем первую. Так описывает их литератор начала XX века П. Иванов:

      «Большая зала. Темная зелень тропических растений. Ряды стульев. Кафедра. Отсутствие яркого света. Важные лица, звезды, ленты через плечо, мундиры, корректные фраки, профессорская корпорация в полном составе. За колоннами синие воротники студенческих сюртуков. Чинно, строго, невозмутимо... Академическая речь. Речь размеренная, тягучая, без увлечения и без эффектов... Затем университетский отчет... Скоро конец. Студенты начинают перешептываться. Раздача медалей. Туш. Зала подает признаки жизни. Народный гимн. Несмелые крики «ура». Акт кончен. Важные лица удаляются...

      Откуда-то сзади доносятся отдельные голоса: – Гаудеамус! Гаудеамус!!! Эти крики растут. Постепенно заполняют всю залу. – Гаудеамус! Гаудеамус! Музыка играет «Гаудеамус». – Ура! Ура! Поднимается рев. Невообразимый шум. Своевольный дух вступает в свои права». Затем, по традиции, обед в «Эрмитаже» – в одном из самых дорогих и роскошных московских ресторанов, который находился на углу Неглинной и Петровского бульвара».

      «К 6 часам вечера, – рассказывает П.Иванов, – замирает обычная жизнь улиц, и Москва обращается в царство студентов. Только одни синие фуражки видны повсюду. Быстрыми, волнующимися потоками студенты стремятся к «Эрмитажу». Татьянин день – праздник демократический, поэтому профессорская корпорация, бывшая с утра при орденах и мундирах, перед поездкой в ресторан переодевается».

      Между тем в «Эрмитаже» тоже готовились к студенческому «обеду». «Из залы выносятся растения, все, что есть дорогого, ценного, все, что только можно вынести. Фарфоровая посуда заменяется глиняной. Число студентов растет с каждой минутой... – рассказывает П.Иванов. – Обед сопровождался тостами, речами, пеньем. Исчезает вино и закуска. Появляется водка и пиво. Поднимается невообразимая кутерьма. Все уже пьяны. Кто не пьян, хочет показать, что он пьян. Все безумствуют, опьяняют себя этим безумствованием... Воцаряется беспредельная свобода».

      «В Татьянин день, – писал Дорошевич, – все говорить можно!» В.Гиляровский подтверждает, что «никогда не были так шумны московские улицы, как ежегодно в этот день. И полиция, – такие она имела расчеты и указания свыше, – в этот день студентов не арестовывала. Шпикам тоже было приказано не попадаться на глаза студентам».

      А.П. Чехов в одном из своих ранних фельетонов 1885 года писал о московском студенческом празднике: «В этом году выпито все, кроме Москвы-реки, и то благодаря тому, что она замерзла... Было так весело, что один студиоз от избытка чувств выкупался в резервуаре, где плавают стерляди...»

      Отменили праздник «в честь академической богини» в 1923 году. «Архаичная и бессмысленная Татьяна» была заменена в директивном порядке Днем пролетарского студенчества. Дата не изменилась, но, конечно, рабоче-крестьянское студенчество не праздновало этот день так, чтобы было потом что вспомнить, поэтому никаких свидетельств не сохранилось. Наверное, пели «Наш паровоз, вперед лети» под водочку с соленым огурцом и делили миску каши на 12 человек.

      Татьянин день вернулся в Московский университет с приходом демократии, то есть в 1990-е годы. Немалая заслуга в этом – его ректора В. Садовничего. Освятили университетскую церковь св. Татьяны (выселив из нее Студенческий театр, который располагался там с 1922 года), попытались некогда веселый и вольный праздник вновь связать с серьезными вещами. Не очень довольно этим духовенство, ну а студенты – студентам лишь бы отметить! С праздником, студиозусы!

      Светлана Медофф, интернет-журнал «ШколаЖизни.ру»  Shkolazhizni.ru